Президент страны подписал законопроект, направленный на гуманизацию уголовного законодательства. Документ существенно расширяет права судей, вводит альтернативу лишению свободы — принудительные работы, а также разрешает откупаться от тюрьмы обвиняемым в экономических преступлениях.
Юридическое сообщество высказывалось против придания судьям дополнительных полномочий и недоумевало относительно введения принудительных работ для осужденных за «лёгкие» преступления: вместо имеющихся исправительных колоний их станут отправлять в исправительные центры – те же колонии, но с другим названием.
Особенно горячие споры и протесты вызвала предоставленная обвиняемым в совершении экономических преступлений возможность откупаться от наказания.
В апреле прошлого года преступникам-«экономистам» уже были сделаны поблажки. Вступил в силу президентский пакет поправок в законодательство, смягчающих наказание за экономические преступления. Изменения внесли в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, а также в федеральный закон «О порядке въезда в Российскую Федерацию и выезда из Российской Федерации». Целью поправок объявили намерение снизить до минимума случаи произвола силовиков в отношении предпринимателей и предоставить возможность спокойно развиваться бизнесу. Эксперты удивились «наивности» президента: у силовых структур в любом случае останется возможность «кошмарить» бизнес, а у преступников значительно расширится возможность избежать ответственности.
Поправками к Уголовно-процессуальному кодексу существенно расширили запрет на применение в качестве меры пресечения ареста. Нельзя арестовывать подозреваемых в налоговых махинациях, в мошенничестве, в присвоении и растрате, в обмане и злоупотреблении доверием, в незаконном предпринимательстве и в других незаконных деяниях экономического характера.
В поправках было сказано и о том, что заключать под стражу обвиняемых в экономических преступлениях допустимо лишь в исключительных случаях. Вместо арестов предложили шире использовать залоговые инструменты. Залогом на стадии расследования и судебного производства могут являться не только денежные средства, но и движимое и недвижимое имущество, публично обращающиеся акции и облигации. Сумма залога не может быть меньше 100 тысяч рублей по делам небольшой и средней тяжести и меньше 500 тысяч рублей — по тяжким и особо тяжким преступлениям.
А теперь преступники-«экономисты» могут оставаться вовсе без наказания. Возместил нанесённый ущерб, оплатил штраф в пятикратном размере ущерба и продолжай… гулять на свободе. «Дело правильное. Риски, безусловно, есть. Ни одно решение не бывает идеальным», - говорит, поддерживая инициативы Медведева, директор Института экономики РАН Руслан Гринберг. Но с ним категорически не согласен доктор экономических наук, член Комитета Государственной Думы по регламенту и организации работы Государственной Думы Валерий Рашкин.
- Уголовный кодекс всё больше и больше превращается в торговую палату. Президент, несмотря на имеющееся у него юридическое образование, стимулирует развитие коррупционных схем, - возмущается он действиями главы государства – Хватают за руку одну сотую экономических преступников, а остальные – берущие взятки, уходящие от налогов, остаются безнаказанными. Они с улыбкой будут откупаться от правосудия. Благодаря президенту количество экономических преступлений возрастёт многократно. У нечестных дельцов окончательно исчезнет страх перед возмездием. А те, кто очень хотел, но не решался преступить закон, бросятся усиленно это делать. Богатые преступники избегут тюремных камер, а укравшие пару гусей или мешок картофеля отправятся в них на два-три, а то и четыре-пять лет.
Примеров тому - масса. 27-летнего петербуржца Романа Гусева, похитившего в магазине четыре упаковки мужских трусов общей стоимостью 790 рублей, Колпинский районный суд отправил в колонию общего режима на 2 года и 1 месяц.
32-летняя жительница Амурской области, выпив лишнего в кафе, похитила оттуда волнистого попугая стоимость 2500 рублей. Суд назначил ей наказание в виде 1 года и 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима.
Осуждённая обжаловала приговор. Амурский областной суд сократил срок заключения до 9 месяцев.
На 2 года и 6 месяцев лишился свободы 18-летний рабочий лесхоза из Еврейской автономной области. Он похитил у знакомой тарелки, ложку и кофейник. Ущерб от кражи составил 462 рубля.
- Говорить о справедливости Уголовного кодекса в целом – смешно, поскольку он оригинален и странен, например, в жестокости наказания за преступления незначительной тяжести, - говорит адвокат, председатель президиума «Московской центральной коллегии адвокатов» Игорь Трунов. – Любую карманную кражу следствие может квалифицировать, как грабёж. Палочная система требует этого – чем тяжелее раскрытое преступление, тем больше очков набирает следователь.
Карманник стащил кошелёк. Если потерпевший это увидел и промолчал – следователь может квалифицировать случившееся как грабёж. А если во время кражи у вора что-нибудь блеснуло – разбой. Из карманных краж правоохранители давно научились создавать особо тяжкие преступления.
«СП»: - Какова, на ваш взгляд, действительная причина внесения поправок в уголовное законодательство?
- Либерализация Уголовного кодекса – предвыборный ход. К попыткам – не поправкам, подписанным президентом - либерализировать Уголовный кодекс, я отношусь положительно. Правоохранительная система поступает с нами, как ей вздумается - бросает по малейшему поводу в тюрьмы. Человек из тюрьмы не выходит перевоспитанным, а после второго раза пребывания в ней, становится профессиональным преступником.
Доктор юридических наук, профессор, писатель и сценарист Данил Корецкий убеждён, что внесённые в уголовное законодательство изменения совершенно недопустимы в ситуации, царящей в стране: «Экономические преступления – крайне опасный блок преступлений, посягающий на экономическую основу государства. В Уголовном кодексе, действовавшем до 1996 года, за взятки, принятые неоднократно и в крупном размере и за хищения в особо крупном размере предусматривалась смертная казнь. Особо крупным размером считалась сумма в 10000 рублей.
Сегодня размеры хищений и взяток исчисляются в таких суммах, которые ранее невозможно было представить. И за это ослабляют ответственность.
По данным ООН, ежегодно 400 миллиардов долларов из России «отмываются» за рубежом. Это сильнейшая угроза экономической безопасности нашей страны. Необходимо усиливать ответственность за преступления такого характера.
Даже до принятия поправок, в России большая часть этих преступлений совершалась безнаказанно.
«СП»: - За какие преступления следует смягчить наказания?
- Например, во французском уголовном законодательстве чётко определены наказания за различные виды преступлений: за убийство – 20 лет тюрьмы, за убийство при отягчающих обстоятельствах – 30 лет, при особо отягчающих обстоятельствах – пожизненное заключение. В российском Уголовном кодексе все статьи содержат альтернативные меры наказания: лишение свободы, исправительные работы, штраф. Суд может выбирать и назначать наказания. Средний срок наказания за убийство, назначаемый российскими судами – 7 лет и 6 месяцев, за убийство с отягчающими обстоятельствами – 11 лет. Эти сроки не соответствуют тяжести содеянного.
Дело не в законе, а в судьях, выносящих такие решения.
«СП»: - Что нужно сделать для изменения этой возмутительной ситуации?
- Государство должно изменить критерии, устанавливаемые для должностных лиц, в том числе следователей и судей.
В советские времена все эти лица знали, что им необходимо делать. С них спрашивали и контролирующие, и партийные ведомства. Если бы судья вынес условный срок наказания опасному преступнику или не избрал бы ему мерой пресечения содержание под стражей – он бы потерял партийный билет, работу и возможность снова стать судьей.
Если заместитель главы какого-либо ведомства попадался на взятках, то глава немедленно терял свой пост.
А в настоящее время заместитель министра финансов Сторчак, арестованный в связи с подозрением в покушении на хищение 40 миллионов долларов, был отпущен из тюрьмы, после того как Путин сказал, что он хороший. Сторчак вновь занял свою должность. В Советском Союзе такого не произошло бы.
|
