В вопросах сознания и его носителей, человека и оболочек, в которые он облачается, царит такая путаница, что представляется целесообразным просто и ясно изложить перед теми, кто изучает Теософию, те факты, которые нам самим известны. Мы уже достигли в своем обучении той стадии, когда многое из того, что раньше представлялось туманным, теперь прояснилось; многое из того, что раньше было смутным, представляется теперь вполне определенным, и многое из того, что ранее было воспринято как гипотеза, теперь становится очевидным. Поэтому для нас не составит труда изложить все известные факты в определенной последовательности (те факты, в которых прилежный ученик может убеждаться самостоятельно, наблюдая их всякий раз по мере роста своих способностей), говоря о них столь же уверенно, как мог бы говорить, например, физик, излагающий суть уже исследованных и описанных явлений. Но так же, как и физику, метафизику тоже свойственно заблуждаться: по мере того, как наши знания расширяются, старые факты предстают перед нами в новом свете; их взаимосвязь становится все более понятной, и сам их смысл из-за этого меняется. Обычно это происходит оттого, что новые знания убеждают нас в том, что факты, ранее представлявшиеся нам всеобъемлющими, на деле оказываются всего лишь частным случаем. Излагаемые здесь взгляды не опираются ни на какой авторитет; это всего лишь стремление одного ученика объяснить другому ученику то, что было им преподано, но, очевидно, не всеми воспринято правильно; а также поделиться результатами наблюдений, сделанных тем же учеником в меру своих ограниченных способностей.

В самом начале предпринятого нами исследования необходимо побудить западного читателя изменить привычное ему мнение о себе самом, дабы он не смешивал собственно человека с теми телами, в которых он пребывает. Мы слишком привыкни отождествлять себя с теми внешними оболочками, в которых мы заключены; слишком склонны отождествлять себя со своими телами. Но для того, чтобы правильно понять изложенную здесь концепцию, необходимо отказаться от этих взглядов и перестать отождествлять себя с оболочками, в которые мы входим лишь на время и затем вновь оставляем, когда приходит время, чтобы сменить их на новые. Отождествлять себя с этими преходящими телами столь же нелепо и глупо, как, например, отождествлять себя со своей одеждой; мы не зависим от тел — их ценность для нас пропорциональна их полезности. Причиной этого повсеместно распространенного заблуждения, согласно которому наше сознание (являющееся нашим истинным Я) тождественно тем носителям, в которых оно в данный момент функционирует, может быть разве что тот факт, что в состоянии бодрствования, и отчасти также и в состоянии сна, сознание живет и действует в теле, и человеку непосвященному сложно вообразить его вне тела; однако интеллектуальным путем вполне возможно постичь истинное положение вещей, и мы можем научиться считать наше истинное Я хозяином используемых им оболочек; со временем наш опыт окончательно убедит нас в том, что это очевидный факт; мы научимся отделять свое истинное Я от его тел, выходить за пределы своих носителей и убедимся в том, что вне этих носителей горизонты нашего сознания несоизмеримо более широки и что оно никоим образом не зависит от своих оболочек; после достижения этой стадии дальнейшее отождествление нашего истинного Я с нашим телом станет уже невозможным и мы никогда уже более не впадем в заблуждение относительно того, можем ли мы быть идентичны своим носителям. Интеллектуальное осознание истины доступно каждому из нас, и каждый из нас в состоянии научиться чувствовать разницу между истинным Я — человеком — и его телами; научиться этому — уже означает избавиться от иллюзии, которая опутывает большинство людей; и, следовательно, приобрести принципиально новое отношение к жизни и ко всему миру, то отношение, которое возвысит нас над "переменами и случайностями смертной жизни" (над мелочными проблемами, довлеющими над воплощенным сознанием), вознесет в сферы более безмятежные, где мы сможем постичь истинное соотношение между вечно изменяющимся и относительно неизменным, сможем ощутить разницу между человеком, барахтающимся в волнах, которые бьют, швыряют и топят его, и человеком, стоящим на вершине скалы, о подножие которой разбиваются эти волны, бессильные причинить ему какой-либо вред.

Под человеком я подразумеваю живое, сознательное, мыслящее Я — индивидуальность; телами же называю те различные оболочки, в которых это истинное Я заключено и через посредство каждой из которых оно имеет возможность функционировать на определенном плане вселенной. Подобно тому как человек для перемещения в пространстве может использовать: повозку — при перемещении по земле, летательный аппарат — при передвижении по воздуху или лодку — для путешествия по воде, но все равно остается при этом самим собой, так и истинное Я, подлинный человек, остается само собой, в каком бы теле оно не функционировало; и подобно тому, как повозка, летательный аппарат или лодка создаются из различных строительных материалов и имеют различные конструкции, максимально приспособленные к стихии своего передвижения, так и каждое тело приспособлено к тем условиям, в которых ему предназначено действовать. Одни тела — тоньше, другие — плотнее; одни живут дольше, другие — меньше; одни обладают большими способностями, чем другие; но у всех у них одно общее свойство — их жизнь скоротечна в сравнении с жизнью человека, все они — его слуги, его орудия, изнашивающиеся и вновь восстанавливающиеся в соответствии со своей природой, приспосабливаясь к разнообразным потребностям человека и его растущим способностям.

ФИЗИЧЕСКОЕ ТЕЛО

Термином физическое тело обозначаются два низших принципа человека, именуемые в нашей старой терминологии Стхула Шарира и Линга Шарира. Оба они действуют на физическом плане, состоят из физической материи, формируются на время одной физической жизни, оставляются человеком в момент смерти и распадаются оба на элементы физического плана, в то время как человек переходит далее на астральный план.

Еще одна причина классифицирования этих двух принципов как физического тела или физического носителя заключается в том, что во все время пребывания в физическом мире, или плане, как мы привыкли говорить, мы используем либо одну, либо другую, либо обе эти физические оболочки вместе; по своему строению они принадлежат к физическому плану и не в состоянии выйти за его пределы; действующее в них сознание также сковано физическими ограничениями и подчинено обычным законам пространства и времени. Хотя эти оболочки и могут частично отделяться друг от друга, в течение земной жизни они практически никогда не разделяются; более того, их разделение нежелательно и является признаком болезни, разбалансированного состояния.

Согласно своему составу они классифицируются как плотное тело и эфирный двойник; последний является точной копией видимого тела — частица к частице — и служит в качестве проводника для всех электрических и жизненных потоков, от которых зависит жизнедеятельность тела.

Эфирный двойник до сих пор обозначался термином Линга Шарира, однако в силу некоторых причин желательно отказаться от дальнейшего использования данного термина. Термин Линга Шарира с незапамятных времен использовался в индуистских книгах в ином значении, и вследствие этого произвольное и зачастую неправильное толкование данного термина создало большую путаницу в умах как западных, так и восточных читателей, изучающих специальную литературу Востока. Одна только эта причина, не говоря уже обо всех остальных, является достаточным основанием для того, чтобы отказаться от неправомерного использования этого термина, Кроме того, обозначение структурных составляющих человека английскими терминами желательно еще и потому, что позволяет удалить из нашей литературы для начинающих тот камень преткновения, о который так часто спотыкаются все новички, — санскритскую терминологию. Тем более, что термин эфирный двойник очень точно передает характер и состав этой более тонкой части физического тела, что делает его значимым и удобным для запоминания (каким, собственно, и должно быть каждое специальное обозначение); "эфирный" — потому что состоит он из эфира, а "двойник" — потому что являет собой точный дубликат плотного тела, его тень, если можно так выразиться.

Физическая материя может пребывать в семи отличных друг от друга состояниях, и в каждом из них она имеет огромное множество различных вариаций, хотя всем им и свойственны некоторые объединяющие их признаки. Вот эти состояния: твердое, жидкое, газообразное и эфирное, причем последнее, в свою очередь, делится на четыре различных состояния, столь же отличных друг от друга, как, например, жидкости отличаются от твердых и газообразных веществ.

Таковы эти семь состояний физической материи, любая часть которой способна переходить в любое из этих состояний, хотя при нормальной температуре и нормальном давлении (как мы их сами условно определили) каждое вещество пребывает в том или ином определенном и относительно устойчивом состоянии. Так, например, золото обычно твердое, вода — жидкая, а тот же хлор, как правило, газообразный.

Физическое же тело человека состоит из материи во всех семи ее состояниях: в состав плотного тела входят твердые вещества, жидкости и газы; эфирный двойник состоит из всех четырех разновидностей эфира, обозначаемых соответственно как эфир I, эфир II, эфир III и эфир IV.

Излагая людям высшие теософские истины, мы часто слышим в ответ жалобы на то, что они выглядят слишком туманно, а также — вопросы: "С чего следует начать? Если мы хотим изучать их для себя самих и желаем доказать себе истинность этих утверждений, то что нам для этого следует сделать прежде всего? Какими должны быть наши первые шаги? Что представляет собой азбука того языка, на котором столь непринужденно общаются философы? Что следует делать нам, обычным мужчинам и женщинам, чтобы понять эти учения и самим убедиться в их правильности, а не принимать просто на веру слова тех, кто говорит: "Мы знаем"?"

Ниже на страницах этой книги я постараюсь ответить на все вопросы, чтобы те, кто действительно серьезно настроен, смогли бы узнать, какие практические шаги им следует предпринять прежде всего. Всегда считалось и считается, что эти шаги должны охватывать и интеллектуальный, и моральный, и духовный аспекты жизни. Если человек будет совершенствовать только свое физическое тело, то что бы он ни делал, он никогда не станет ни пророком, ни святым; но поскольку это тело является орудием, которое мы используем, необходимо тренировать определенным образом и его тоже, чтобы иметь возможность следовать по Пути.

Занимаясь исключительно своим физическим телом, мы никогда не достигнем тех высот, к которым стремимся; но если мы не будем обращать на него совершенно никакого внимания, то они также навсегда останутся для нас недостижимыми. Тела, в которых пребывает человек, являются его орудиями, и первое, что мы должны осознать, это то, что тело существует для нас, но не мы для тела; тело — это орудие, которое должно нам служить, но мы не принадлежим ему и не должны становиться его слугами.

Тело — это инструмент, который можно совершенствовать, исправлять, закалять и формировать таким образом, чтобы приспособить его как можно лучше к служению человеку на физическом уровне в качестве средства достижения его высших целей. Все, что способствует этому, следует поощрять и развивать; всего, что препятствует этому, следует избегать. И не имеет значения, каковы желания самого тела и какие привычки оно успело приобрести в прошлом; это наше тело, оно должно нам служить, должно исполнять наши желания; но в тот момент, когда оно приобретает власть над нами и требует, чтобы не оно служило человеку, но совсем наоборот, в этот момент вся цель нашей жизни переворачивается с ног на голову, и какой-либо прогресс становится совершенно невозможным. Именно с осознания этого и должен начинать каждый действительно заинтересованный человек.

Сама природа физического тела предрасположена к тому, чтобы оно было всего лишь слугой, орудием. Оно обладает определенными качествами, способствующими тому, чтобы его тренировать и формировать без особых усилий.

И одним из этих качеств является приобретение привычек: если приучить тело к определенному роду деятельности, то в дальнейшем оно будет уже с готовностью и без всякого сопротивления продолжать заниматься этой деятельностью и будет столь же счастливо, как и раньше, даже если прежде оно занималось чем-то совершенно противоположным. Если позволить телу усвоить какие-либо дурные привычки, то при попытке отказаться от них мы столкнемся с его весьма активным сопротивлением; но если все же вынудить тело отказаться от этих привычек, поборов его сопротивление, если все же заставить его делать то, что хочет человек, то вскоре оно вполне примирится с навязанным ему новым образом жизни и будет следовать ему с таким же удовольствием, с каким оно следовало прежним привычкам, от которых человек счел целесообразным отказаться.